На фото десерт "Павлова".
Сижу в "ИДИ", общаюсь с приезжим из Москвы профессором Менделеевки и его ассистенткой. Рассказала ему о своем споре в ФБ о том, хорошо ли было при советах? Он старше меня, ему было, что рассказать. Приду домой, напишу.
* * *
Из высказываний профессора, с которым я сегодня беседовала в ресторане: "Деточка, все эти воспоминания о том, как при советах было хорошо - пустое. В наше время ностальгировали по царскому режиму".
* * *
И еще из разговоров с профессором (буду понемногу выдавать, по мере всплывания воспоминаний):
"Я же арбатский мальчик, из тех самых переулков. Мы жили в добротном старинном доме. У меня была няня и французская бонна.
Все поменялось в июне 1967 года. Я был евреем в обыкновенной московской школе. Ну, еврей и еврей. Делов-то. Тогда о евреях-израильтянах ходил анекдот: едет еврей-командир в танке, за ним идет рота солдат. Вдруг один солдат кричит: "Командир! На мосту собака. Солдаты не смогут перейти мост!" Командир отвечает: "Не страшно, все в танк поместятся - перейдем". То есть бытовало понятие, что еврей, даже израильский - слабак и трус. И тут шестидневная война. Ведь что хотели арабы? Немного погромить этих евреев, к тому же Советы им в этом активно помогали оружием и специалистами. Это ж святое гойское дело - громить жидов!
А израильтяне им взяли и наваляли по самое не могу. Погромы? Закатайте губу, сейчас вы будете драпать от евреев!
И с тех пор меня стали травить в школе. Мое еврейство вдруг вылезло наружу и стало всем колоть глаза. Я отдувался за весь Израиль: я был сионистом, агрессором, жидовской сволочью, убийцей арабских детей. Меня подкарауливали и били толпой. Я, воспитанный французской бонной мальчик, научился драться по-пацански, как бьются насмерть в глухих подворотнях.
Помнишь, как там у Губермана?
Не в том беда, что ест еврей наш хлеб,
а в том, что проживая в нашем доме,
он так теперь бездушен и свиреп,
что стал сопротивляться при погроме.
Так что когда я приезжаю в Израиль, и любуюсь красотами, которые ты мне, деточка, показываешь, я ощущаю чувство сопричастности. Да, я не строил эту прекрасную страну, но я защищал ее честь в тех самых арбатских переулках".
Ах, Арбат, ах, Арбат, ты — мое призвание...