Коммент дня
Как приятно! Спасибо, Людмила Никитенко
А знаете, как начинается "Чисто еврейское убийство?"
Я абсолютно уверена: на вершине преступной классификации стоит Чисто Английское Убийство.
Утонченные сэры встречаются в уединенном месте. На следующий день покойник лежит на своей постели, чинно-благородно одет, не оскорбляет ничьего взора кровавыми ранами, вывалившимся языком и прочими неприличными подробностями. Сэры, собранные вместе в завьюженном замке, или на роскошной яхте, спускаются к месту происшествия, затянутые во фраки и корсеты. Никто не бросается на хладный труп, не падает в обморок – проявлять эмоции неприлично для истинных леди и джентльменов. И что самое главное – каждый знает, что покойник был подлец редкостный, и убийца виден невооруженным взглядом, а вот, однако же... Не выдают его и все! Ведь эти грубые бобби, расследующие преступление – люди не их круга, а выдавать своего, может быть, не меньшего подлеца, чем убитый, как-то не принято. Словом, эстетическая сторона дела вызывает невольное восхищение.
И есть антипод этой элегантности, который можно определить как чисто еврейское убийство.
В этом последнем случае жертву находят в месте, никак не предназначенном для совершения преступления. Например, в ванне. Из одежды на нем исключительно тапочки. Причем он именно в них и лежит в этой самой ванной. Непонятно, то ли он забыл их снять, то ли у него привычка такая, чтобы ноги не замочить...
Жена жертвы (уже вдова) ведет себя странно. Она, растрепанная, бегает кругами вокруг дома, рассказывая любопытствующим прохожим на двух языках – русском и иврите о том, что у нее в этой самой ванне лежит. Народ выстраивается возле низенькой ограды, некоторые, понахальнее, вваливаются внутрь, затаптывая следы и отпечатки, цокают языком и поминутно вопрошают: "Ну что, вызвал кто-нибудь полицию?"
Так продолжается длительное время. К моменту приезда полиции у каждого уже есть собственное мнение насчет того, кто убил и зачем, и почему тапочки. Число подозреваемых растет по экспоненте, а количество свидетелей происшествия неуклонно приближается к количеству подозреваемых.
Прибывшему на место комиссару полиции не удаётся допросить ни одного свидетеля, потому, что остальные хором уличают отвечающего во всех смертных грехах. Когда же доходит очередь до следующего добровольного помощника следствию, выясняется, что он всё рассказывает с чужих слов... Слышатся возгласы: "Да что он может знать? Его папа - сплошной шинкер!.."
Если при этом дело происходит поздним вечером, в пасхальную ночь, когда на землю, по мнению большинства жителей нашей страны, льется на землю божья благодать, то можно себе представить, что чувствовала я, приехавшая туда на отдых, и в данный момент также глядящая на растрепанную (см. выше) женщину, мою недавнюю знакомую по имени Тамара...
(спросите меня, где купить)