Записки аскалонской затворницы

"В начале сотворил Бог небо и землю.
И увидел он, что это хорошо.
А потом воззрел Бог на землю, и вот, она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле.
И в 2020-м его терпение иссякло.
И наслал Бог на землю коронавирус, дабы истребить людей с земли.
И вошли люди в двухнедельный карантин, надеясь на спасение.
И стали познавать друг друга.
И подумал Бог, что не истребит людей, ибо через 9 месяцев их будет еще больше.
И закрыл Бог садики и школы, и все образовательные учреждения, дабы дети были дома, а у родителей пропало желание делать новых детей".

Перевод с иврита (с) Кируля Аскалонская, впрочем как и притча о Боге, Сатане и брокколи для Адама и Евы.

Позвонил старший сын и сказал:
- Бабушка, мы тут играем в викторину о древнегреческих богах. Твоя внучка читает толстые книги по мифологии греков, и знает ответы на разные вопросы. Задавай вопросы, мы будем отвечать.

Я спрашивала, кто такие кентавры, циклопы, какой символ Афины, и что было написано на яблоке Париса, сколько подвигов совершил Геракл и кто дал людям огонь, кто жил в Лабиринте, и кто брат Артемиды. Внучка отвечала.

А потом она сказала, что делала тест: кто она из богов Олимпа и ей выпала богиня Ника. А я сказала, что когда она приедет в Ашкелон, то мы пойдем в парк смотреть на настоящую богиню Нику, которой 2000 лет, высеченную греческими мастерами.

Я провела счастливые полчаса со своими детьми. Но как сын помнит, что я люблю греческую мифологию?

Внучке 8 лет

Очередной кирулинг

Суть такая: жили-были муж с женою. Однажды муж изменил, забрал зубную щетку и ушел. Жена поплакала, ничего не поделаешь, собрала детей и поехала в Израиль. Муж остался там, хоть и еврей.

Прошло 20 лет. И вот муж со второй женой решили приехать в Израиль, посмотреть, что и как. Приехали, погуляли по стране, и вдруг муж почувствовал себя плохо, положили его в больницу в Ашкелоне, у него инфаркт. Его жена мечется, иврита не знает, законов тоже, страховка, правда, есть, но за мужем надо смотреть.

И обратилась к его детям. Сын живет и работает на севере, дочь – в Канаде. У сына жена вот-вот родит. И ездить к папеньке, который от большой любви ушел и не вернулся, им тоже особо не хочется. Не близкий конец.
Невестка старшего сына обратилась ко мне с вопросом:
- Кируля, помоги, ты в Ашкелоне живешь, все там знаешь, что делать?

Я сказала, что да, попробую помочь, позвонила подруге, которая работает в маклерской конторе, чтобы нашла квартиру на съем.
И тут я спрашиваю:
- А где живет твоя свекровь? То есть первая жена, которую он оставил и ушел за большой и мытой любовью в грядущее?
- В Ашкелоне.
( Collapse )

Я сейчас иду читать лекцию о праздники "Ту би шват". Это новый год деревьев. Я очень люблю этот праздник. Здорово же: не жарко, люди сажают деревья, едят сухофрукты. Красота!

Перед лекцией я решила освежить свои знания о празднике и поискать что новое, что еще не рассказывала на лекциях. И наткнулась на жизнеописание одного раввина, чей отец был "сойфером" - переписчиком священных книг, сам он в 24 года почувствовал свое предназначение и стал заниматься тогдашней наукой каббалой. А звали этого раввина Хаим Виталь.

И тут я стала смеяться. Дело в том, что когда моему старшему сыну Виталию делали в Израиле обрезание, то раввин сказал: "Виталий - имя не еврейское, надо взять другое имя". И я выбрала имя Хаим, так как это дословный перевод имени Виталий, и обозначает "жизнь". А в 24 года сын сказал мне, что знает, чем он хочет заниматься наукой, и поступил в Технион, лучший технологический вуз страны.

Если добавить, что на иврите моя профессия называется "сойфер" или "софер" - писатель, то я уже и не знаю, что думать.

Это я уже на лекции. "Дерево! Такое!"

У входа на КПП я стою в группе русскоязычных. Судя по тому, что они вставляют в речь ивритские словечки, это израильтяне:
- Ой, а цепь с крестом снимать? - волнуется мужчина позади меня. - Зазвенит же.
- Не знаю, - говорит другой, - отродясь цепей не носил. (и после паузы) Ну, может, иногда.
- Снимай! - решительно говорит женский голос. - Зазвенит, потом не докажешь, что это не бомба.
Тут я не выдерживаю и говорю басом:
- Грех это, православные, нательный крест снимать. Не пустят, значит, недостоин.

Я стою в тёмных очках и берете, публика сзади замолкает.

А это фото в Храме Гроба Господня. Огоньки какие-то.

Вот вы говорите: как не стыдно той женщине, которая попросила ее бесплатно учить. Она хоть учить просила, а я вспомнила, что я сегодня видела.

Идем мы с тем человеком, которому я переводить обещала, по центру города. Народу - не протолкнуться. Мы идем медленно. И вдруг я вижу парочку: он - пожилой бородатый дядька в ермолке и черном кафтане, она - молодая кудрявая девица восточного происхождения. Пока я проходила мимо, услышала такие реплики:
Он:
- Этого мало!
Она (протягивая ему в ладони мелочь):
- Но это все, что у меня есть.
- У тебя есть купюры. Давай! Я разменяю.

Дала ли она ему крупные деньги, не знаю, мы уже прошли мимо. Но я знаю, с чего все началось. Этот мужик в толпе выудил девицу и помахал у нее над головой, типа дал благословение, которого она не просила. И стал требовать деньги. Она, вместо того, чтобы послать, как я как-то сделала у могилы очередного каббалиста, стала совать ему мелочь, но он оскорбился, что мало.

"Учитесь, Шура, как надо работать!"

Алена Коснов, гид и знаток Иерусалима, водила меня по тайным тропам. Представьте себе: узкий переулок между двумя каменными стенами старой кладки, и незаметная тяжелая дверь. Позвонишь в звоночек, дверь открывается, и ты попадаешь в райское местечко: а там журчит фонтанчик, цветут розы, стоит нарядная елка и с веранды такой вид на Иерусалим, что дух захватывает. Покажу непременно.

Так вот, я отвлеклась. В храме Гроба Господня Алена повела меня куда-то в комнатку, где сидели три толстых бородатых грека-монаха в черном облачении, и попросила пройти дальше. Монахи благосклонно кивнули.

Мы зашли в маленькую комнатку. Это был реликварий. В центре на постаменте стояла икона Воздвижения Креста - ценная реликвия храма. Чем она знаменита? В центральный крест вставлены две щепочки от креста, на котором распяли Иисуса. Раз в год, в праздник Воздвижения Животворящего Креста Господня ее выносят из реликвария, чтобы издали показать верующим. А я стояла рядом и трогала ее. Просто так.

А как туда попали щепочки, и как вообще нашли этот крест - об этом в следующем выпуске.

Я очень люблю Даню. Молиться не умею, буду желать здоровья.

Яков Шехтер
15 ч.
Кто умеет молиться, пусть молится, кто не умеет, пусть просто просит здоровья для Даниэль бен Эмма.
Дани, Даниэль Клугер попал в больницу в Питере с острой сердечной недостаточностью, подозрение на инфаркт.
Пусть обойдется, пусть он выйдет из этой передряги здоровым и бодрым.

Анекдот на ночь

В семье молодой религиозной еврейской пары произошел несчастный случай.

Рано утром жена, сонная с постели, пошла в туалет, и не заметила, что муж перед этим поднял сиденье. Когда она села, она буквально упала и оказалась зажатой в унитазе так, что ее ноги торчали прямо перед ней. Она закричала, позвала мужа, который ворвался в туалет, и, в течение часа, отчаянно пытался вытащить ее. Но ничего не помогало - жена крепко застряла, сложенная пополам.

Наконец, пара решила вызвать сантехника, несмотря на то, что его приход их смущал. Когда сантехник прибыл, молодой человек впустил его и стал объяснять проблему, но на полдороге в туалет понял, что его жене ну никак нельзя показываться на глаза чужому мужчине в таком виде.
Хлопнув себя по лбу, он побежал впереди водопроводчика, забежал в туалет, снял с головы ермолку, и положил ее между расставленных ног своей жены.

Сантехник вошел в ванную, долго смотрел и задумчиво сказал:
- Ну, я думаю, что смогу спасти твою жену, приятель, ты вовремя обратился. Но раввина уже не вытащить.

Анекдот на ночь

Два ортодоксальных еврея пошли к портному Пинхасу за новыми костюмами.
- Послушай, Пинхас, - сказал один, - последние костюмы, которые ты сделал для нас, были темно-серого цвета. А нам нужны черные костюмы, самая темная черная ткань, которую мы можем получить. Иначе нас засмеют в нашей синагоге!
- Видите эту ткань? - сказал Пинхас, разворачивая рулон ткани. - Это материал, из которого шьют одеяния для монахинь. Нет более черной ткани, разве что vantablack.

Ортодоксы согласились, заплатили деньги, и ушли.
Несколько недель спустя они шли по улице в своих новых костюмах, и вдруг увидели двух монахинь. Импульсивно, один из них подошел к монахиням, взял одну из них за рукав и стал прикладывать к своему рукаву. Монахини испугались и попытались вырваться. Но ортодокс сам отпусти рукав, и что-то зло пробормотал своему другу. Потом они оба ушли, оставив остолбеневших монахинь позади.
- Чего хотел этот невоспитанный человек? - спросила одна монахиня другую.
- Я не знаю, - ответила вторая, - он хоть и невоспитанный, но знает латынь. Он посмотрел на мою одежду, что-то сказал на латыни и ушел.
- И что он сказал?
- Он сказал: "Pincus Fucktus".